Generation П

[daraganmaria]

23.04.2011 в 20:59

Пишет  artread:

Многострадальный трип
Мария Булавинова –– об экранизации пелевинского «Generation П» и о том, что за собственный галлюциногенный трип решил себе организовать Виктор Гинзбург с целью превратить самый культовый роман о 90-х в самый долгожданный фильм 2000-х



«Generation П» Виктора Гинзбурга можно сопоставить сразу с двумя фильмами, обскакавшими его в прокатной сетке всего на одну неделю.

С вездесущей «ПираМММидой», снятой, как утверждают создатели, по неизданным мемуарам Мавроди, этот фильм сближают чисто внешние факторы. Обе картины – художественный оттиск бурных 90-х, когда возможности казались почти безграничными, сила телевидения – беспредельной, а цинизм – «бескрайним, как вид с Останкинской башни» (копирайт Виктора Пелевина). Под влиянием этих факторов и произошло формирование центральных персонажей, которые, несмотря на кажущиеся различия, оказываются людьми с единой системой координат. Героями своего времени, так сказать. Вот только один – аферист, нечаянно разбогатевший с помощью финансовой пирамиды, а другой – интеллигентный продавец сигарет, случайно открывший в глубине себя талант рекламиста. И если бы Федя Бондарчук, которому в «ПираМММиде» достался собирательный образ всех русских олигархов 90-х, смог, как планировалось изначально, исполнить в «Generation П» роль политтехнолога Азадовского, аналогия и вовсе была бы полной.



Не менее очевидна параллель с экранизацией «Мастера и Маргариты», пролежавшей в сейфе у несговорчивых продюсеров целых семнадцать лет. При этом «Generation П», прошедший путь от замысла до экрана «всего-то» за семь лет, по уровню ожиданий ничуть не уступает фильму Юрия Кары. И этот высокий уровень ожиданий – принципиальное преимущество обеих картин перед той же «ПираМММидой» и прочими чисто коммерческими лентами, идущими в прокате. Ведь если с одной стороны – коммерция с уже знакомым набором трюков и приманок, то с другой – почти легенда, привлекающая, кстати, не только доносящимся из всех щелей шепотом «надо смотреть!», но и непередаваемым ароматом ушедшего времени. Аромат становится особенно сильным, когда помолодевшая Вертинская спешит на Кремлевский бал сатаны, покойный Михаил Ульянов оживает в роли Понтия Пилата, а Роман Трахтенберг – в образе замученного интеллектуала Саши Бло, притворяющегося продажным журналистом.

Гинзбург и Кара прекрасно знали, на что идут, решаясь экранизировать объекты культа и преклонения. Но в случае с Пелевиным задача была на порядок сложнее. В отличие от того же Булгакова, который был прежде всего драматургом и писал, что называется, картинками (в наши дни это отлично получается у Стивена Кинга, которого экранизируют уже по второму кругу), Пелевин всегда предпочитал слова. Его книги созданы отнюдь не для экрана, а для вдумчивого глубокомысленного чтения – и горе тем, кто видит в них лишь забористый русский мат, который можно трансформировать в киношные гэги на радость молодежной публике.

Весь этот «треп», «трындеж» и бесконечные философские пассажи, наполняющие «Generation П», с экраном ну никак не вяжутся, но именно они составляют понятие «пелевенщина». И лишь в том случае, если свести их к минимуму, может всплыть на поверхность лихой сюжет. Так что перед Виктором Гинзбургом все это время стояла почти непосильная задача – сдержать клятву верности первоисточнику, удалив при этом все, что не переваривается и не пережевывается кинематографом.

Опыт, надо отметить, почти удался. Причем это «почти» – отнюдь не издевка над человеком, потратившим на один фильм семь лет своей жизни, а признание его победы. Все-таки Пелевин, как ни крути, почти не экранизируем, а Гинзбургу, как ни парадоксально, почти удалось доказать обратное.



Многочисленные упреки в том, что режиссер слишком дословно воспроизвел книгу, слишком большое внимание уделил брендам и матерным слоганам, слишком плотно заселил пространство культовыми персонажами 1990-2000-х (Литвинова, Гордон, Шнуров, Охлобыстин, Парфенов, Васильев&hellip и вообще слишком долго работал над картиной – все эти упреки кажутся в итоге довольно поверхностными. В конце концов, фильм, как и книгу, нужно потреблять, отключив рациональное мышление. Как писал сам Пелевин: «Когда не думаешь, многое становится ясно».

Мария Булавинова, специально для ArtRead.ru (перейти к оригиналу по ссылке)